Достаточно своеобразный и противоречивый писатель.

Гюнтер Грасс (нем Günter Grass или Graß; р. 16 октября 1927, Данциг) — немецкий писатель, скульптор, художник, график, лауреат Нобелевской премии по литературе 1999 года.
читать дальшеГюнтер Грасс родился 16 октября 1927 года в Данциге (ныне Гданьск). Его родители были торговцами. Во время Второй мировой войны в 15 лет вместе со своими одноклассниками был призван в обслугу зенитной батареи, затем отбыл трудовую повинность и в ноябре 1944 г. был зачислен в 10-ю танковую дивизию Ваффен-СС, в составе которой участвовал в сражении с советскими войсками в апреле 1945 г. и был ранен. После войны пробыл в американском плену до 1946 года.
С 1947 по 48 год обучался профессии каменотёса в Дюссельдорфе. После этого Грасс учился скульптуре и живописи в Академии искусств в Дюссельдорфе. С 1953 по 56 год продолжил изучение живописи в Высшей школе изобразительных искусств в Берлине под руководством скульптора Карла Хартунга.
С 1956 по 59 годы жил в Париже. В 1960 году вернулся в Берлин, где жил до 1972 года. С 1972 по 1987 Грасс жил в Вестфалии и Шлезвиг-Гольштейне.
В 1954 году Грасс женился на Анне Шварц, с которой развёлся в 1978 году. В 1979 году Грасс женился второй раз на Уте Грунерт.
В 1956—57 годах Гюнтер Грасс начал выставлять свои скульптурные и графические работы и одновременно начал заниматься литературой. В то время Грасс писал рассказы, стихи и пьесы, которые сам он относил к театру абсурда.
Грасс поддерживал Социал-демократическую партию Германии и стал её членом в 1982 году. В 1990 году высказался против воссоединения Германии (ФРГ и ГДР). Грасс считал, что объединённая Германия может возродиться как воинственное государство.
В 1985 году вместе с джазовым музыкантом Гюнтером Зоммером (Günter Sommer) выпускает много необычных записей, на которых читает свои произведения под музыку Зоммера.
В 1999 году в возрасте 72 лет Гюнтер Грасс был удостоен Нобелевской премии в области литературы.
В 2005 году основал литературный кружок — «Любекские литературные встречи».
В настоящее время Гюнтер Грасс живёт в окрестностях Любека. Собственно в Любеке находится его дом, где хранится основная часть его рукописей и художественных работ.
В августе 2006 г. в Германии вокруг имени Гюнтера Грасса и его моральной роли в послевоенной Германии разгорелся скандал. Писатель признался в том, что в молодости состоял в рядах Ваффен-СС. В то время по словам Грасса он воспринимал эту организацию как космополитическое элитное соединение, а в двойных рунах в петлицах униформы Ваффен-СС не видел ничего предосудительного. Грасс заявил, что во время службы в Ваффен-СС он не совершал военных преступлений и не сделал ни единого выстрела.

Цитаты Грасса из его Нобелевской речи
Цитаты Грасса из его Нобелевской речи
В ужасе мы наблюдаем, что капитализм, с тех пор как его брат социализм объявлен мёртвым, страдает манией величия…

Подобно тому как Нобелевская премия, если отвлечься от всякой ее торжественности, покоится на открытии динамита, который, как и другие порождения человеческого мозга — будь то расщепление атома или также удостоенная премии расшифровка генов, — принес миру радости и горести, так и литература несет в себе взрывчатую силу, даже если вызванные ею взрывы становятся событием не сразу, а, так сказать, под лупой времени и изменяют мир, воспринимаясь и как благодеяние, и как повод для причитаний, — и все во имя рода человеческого.
А дальше - абсолютно невероятные, сумасшедшие, жуткие, сюрреалистические, просто потрясающие стихи Гюнтера Грасса.
В яйце
В яйце
Живем мы в яйце,
размалевав изнутри скорлупу
неотчетливыми рисунками
и именами врагов.
Нас будут насиживать.

Тот, кто насиживает нас,
насиживает и карандаш наш.
Однажды мы проклюнемся
и немедленно
напишем портрет Наседки.

Мы принимаем, что насиживают нас.
Мы явственно воображаем
добропорядочную птицу
и пишем трактаты
о цвете ее и породе.

Когда проклюнемся?
Наши пророки в яйце
привычно спорят из-за оценок
продолжительности насиживанья.
Мы принимаем день Икс.

От скуки и насущной потребности
мы изобрели инкубатор.
Мы отменно заботимся о наших потомках в яйце.
Охотно тому, кто занимается нами самими,
передадим мы патент.

Но крыша есть у нас над головой.
Сенильные цыплята,
эмбрионы-полиглоты
рассуждают целыми днями,
толкуют свои сны.

А если нас не будут теперь насиживать?
И скорлупа не расколется никогда?
И весь наш горизонт есть лишь горизонт
Каракулей негодных наших и другим не станет?
Мы веруем, что все же нас высидят.

Едва мы о насиживаньи речь заводим,
приходят опасения, что кто-то
по ту сторону скорлупы, испытывая голод,
на сковородку нас швырнет, присыпет солью. --
Что станет с нами, о братья по яйцу?
Счастье
Счастье
Опустевший автобус
бросается в звездную ночь.
Быть может, шофер за рулем
поет, тем и счастлив.
Сатурн
Сатурн
В этом огромном доме --
от крыс, которым известно
о сточных канавах и трубах,
до голубей,
не знающих ничего, --
живу я и знаю о многом.

Я поздно пришел домой,
отпер ключом
дверь квартиры,
пока же искал ключ, заметил,
что надобен ключ,
чтобы войти к себе.

Почувствовав голод,
съел я цыпленка,
его разрывал я руками,
заметив во время еды,
как мертвенно холоден
этот цыпленок.

Согнулся затем я,
чтобы разуться,
заметив, снимая ботинки,
что нужно согнуться,
если ботинки
хочется снять.

Спокойно я лег,
закурил сигарету
и в темноте был уверен,
что кто-то подставил руку,
когда с сигареты
я стряхивал пепел.

Ночью приходит Сатурн
и руку свою подставляет.
Пеплом моим
вычистит зубы Сатурн.
В пасть его мы
вступим покорно.
Да
Да
Новые позиции принимают решения
и жаждут приоритетов.
Не по правилам паркуясь, крошечное,
перепрыгнутое морозом,
гнездится очарование.
Его тяжелый труд, призвание,
высмеять симметрию:
Все красивое ложно.
Нас связывают, утешу тебя,
заразные болезни.
Дышать спокойно -- так --
и бегство усыпить.
Каждый кольт говорит либолибо...
Между Анной и Анной
я выбираю Анну.
Послезавтра уже случилось.
Сегодня было нини.
Что на меня надвигается,
одноколейное,
позже отправится в Аустерлиц.
Слишком поздно. Я забываю числа,
прежде, чем они станут навытяжку.
Ярмарка серости.
Ибо меж черным и белым
все запуганнее
горюют полутона.
Мое большое Да
составляет предложения с маленьким нет.
В этом доме два выхода;
Я пользуюсь третьим.
В негативе одной вдовы
в моем Да погребено мое нет.
Любовь
Любовь
Это так:
Безналичная связь.
Слишком короткое одеяло.
Неплотный контакт.

За горизонтом искать.
В листве шелестеть четырьмя башмаками,
в мыслях обдирая босые ноги.
Сердца нанимать и сдавать внаем;
или в комнате с душем и зеркалом,
машине, взятой напрокат, лунном радиаторе,
где всегда невинность нисходит,
и программа ее горит,
свищом прорывается слово
всякий раз по-другому.

Сегодня, перед еще закрытой кассой,
шелестели рука в руке
подавленный старец с изящной старухой.
Фильм обещал любовь.
Пятница
Пятница
Зеленые селедки,
завернув в газету,
нес я домой.

Солнечна и морозна
была погода.
Дворники рассыпали песок.

Только на лестнице
селедки начали
протекать сквозь газету.

Пришлось мне газету
сцарапывать с селедок,
прежде, чем я их смог развернуть.

Чешуйки отскакивали
и отвлекали меня,
ибо солнечный свет падал в кухню.

Доставая селедки,
почитывал я газету,
что была не нова и влажна.

Семь селедок были с икрой,
И с молоками были четыре;
газета же вышла во вторник.

Плоховаты, похоже, в мире дела:
В кредитах будет отказано.
Тем временем я обвалял селедки в муке.

Когда ужаснулись селедки на сковородке,
захотелось и мне мрачно и безрадостно
сковородку обойти воплем.

Но кому бы хотелось
Чтобы зеленые селедки
Напророчили закат?
Изменение
Изменение
Внезапно появились вишни,
хотя я позабыл,
oб их существованьи,
и объявил: Никогда еще не было вишен --
они появились, внезапные и дорогие.

Сливы упали и угодили в меня.
Но кто бы подумал,
я переменился,
поскольку что-то упало и попало в меня,
до того на меня никогда не падали сливы.

Только когда орехов в ботинки мне натрясли,
и мне пришлось убегать,
поскольку детям ядрышек захотелось,
я зарыдал о вишнях и слив возжелал,
угодивших в меня, -- и переменился немного.
Вишни
Вишни
Когда любовь на ходулях
ковыряет над путями поцелуев,
подходит к деревьям,
хотелось бы мне в вишнях
распознать вишни как вишни,
не руками слишком короткими,
не лестницами, в которых всегда
не хватает одной перекладины,
довольно опавших ягод, компота.

Сладкие, слаще, почти черны;
черные дрозды грезят так красно --
Кто здесь кого целует,
когда любовь
на ходулях подходит к деревьям.
Инвентарь или баллада о разбитой вазе
Инвентарь или баллада о разбитой вазе
Хотим повстречаться опять,
кровать напоследок сломать;
вот, правда, разбила ты вазу,
о чем догадался я сразу --
то счастья немые проказы.

Глаза закрутились в карнизе,
распалась книга в шпагате;
и с каждым листом все ужасней
требуют стекла очков
читательских тихих грешков.

Распахнулся шкаф, извергая
придушенность галстуков, шляпы,
рубашек сменную кожу,
штаны с пригодной ширинкой;
нога -- другая смешинка.

Картина просится снова в пейзаж,
открытка с видом Рима -- в Рим.
уголь хочет быть черным, не красным;
смерть искривилась в печной трубе,
удушье свое пререкая себе.

Вычистив зубы, нельзя причащаться,
кто причастился, несет изо рта,
вытянув руку, тихо бормочет:
Спички -- мое достиженье,
мне сахар к чаю, вне сомненья.

Стол, только пришедший к согласью,
четыре стула замертво вышли,
Бутылка хватает пробку,
Пробка прочна, не бормочет;
делает пробка, что хочет.

Понедельник приходит как надо:
воскресенья болезненный отдых
старой газетой обернут;
домой мы несем упаковку,
забыв совершить остановку.

Теперь мы намерены все распродать,
дом и весь инвентарь,
сладкоголосую трель соловья
из-под желтых обоев освободить,
содержимое шкафу простить.
Ну что ж, повстречались опять,
кровать исхитрились сломать;
вот, правда, разбила ты вазу,
о чем догадался я сразу --
то счастья немые проказы.
Супружество
Супружество
У нас есть дети, считая до двух.
Преимущественно ходим на разные фильмы.
О жизни друг с другом рассуждают друзья.
Но мои и твои интересы
соприкасаются все еще
в тех же местах.
Дело не только в запонках,
мелкие услуги также:
Подержи-ка зеркало.
Сменить лампочку.
Что-то забрать.
Или разговоры, пока не сказано обо всем.
Два передатчика, что одновременно
настроены на прием.
Можно ли выключить?
Изнуренность гармонии лжет.
В чем виноваты мы? В этом.
Что меня раздражает: твои волосы в унитазе.
Но через одиннадцать лет еще удовольствие в этом.
Мясом быть в период колебания цен.
Думать экономно мелкой монетой.
В темноте ты мне веришь во всем.
Распустить и связать опять.
Натянутая предусмотрительность.
Красиво спасибосказать.
Соберись.
Твой газон перед нашим домом.
Теперь ты опять ироничен.
Посмейся ж над этим.
Проваливай, если сможешь.
Наша ненависть устойчива по отношенью к погоде.
Но иногда, по рассеянности, мы бываем нежны.
Дневники детей
должны быть подписаны.
Мы пытаемся снизить налог.
Лишь послезавтра конец.
Ты. Я. Ты. Не кури слишком много.
Расспрошенный
Расспрошенный
После большой, отпечатанной мелкой монетой ярости --
любимый пример, которому выдали сахар --
после стольких «тогда» и сальто
на канате, что время от времени
был натянут -- работа без пут --
хочу, я хочу, хочу я все и почти...
Как это выглядит? -- Бывало хуже.
Выпадало ли счастье тебе? -- Ушло на наживку.
И что же ты сделал потом?
В книгах написано, как это сделать получше.
Я имею в виду, что сделал ты?
Я был против. Все еще против.
И грешником сделался? -- Нет. Никогда.
И узнал все, что можно узнать?
Да. Кулаком узнаю я резину.

Твоя надежда? -- зеленью оболгала пустыни.
Твое бешенство? --в стакане как лед дребезжит.
Стыд? -- Друг друга приветствуем на расстояньи.
Твои большие планы? -- Просчитываются
наполовину.
Забыл ли ты? -- В последнее время -- голову.
И природа? -- Проезжаю я часто мимо.
Люди? -- Охотно их вижу в кино.
Они умирают опять. -- Да. Я о том...
Кто бы меня намылил? Моя спина
мне далека как -- Нет! --
я не хотел бы сравнивать опять
и пережевывать, накалывая слоги
и ждать, пока напишет желчь.
Теперь получше? -- выглядит получше.
Могу ль спросить еще? -- Расспрашивай меня.
Пища пророков
Пища пророков
Когда саранча овладела городом нашим,
в домах перевелось молоко, задохнулась газета,
ворота тюрем открылись, выпуская на волю пророков.
Они потянулись по улицам, 3800 пророков.
Безнаказанно могли говорить, изобильно питались
прыгающим серым покровом, который мы назвали
проклятьем.
Кто мог ожидать другого. --
Скоро молоко появилось опять, газета вздохнула,
Пророки заполнили тюрьмы.
Семейное
Семейное
В нашем музее -- мы наведываемся в него каждое воскресенье --
открыт новый зал.
Наши абортированные дети, бледные серьезные эмбрионы,
сидят там в простых банках
и заботятся о будущем своих родителей.
Диана -- или предметы
Диана -- или предметы
Когда она правой рукой
над правым плечом за колчан берется,
выставляет она левую ногу вперед.
Когда она попадает в меня,
ее предмет попадает в мою душу,
которая для нее все равно, что предмет.
Преимущественно это покоящиеся предметы,
об которые по понедельникам
я разбиваю колено.
Она же, с охотничьей лицензией,
позволяет себя лишь на бегу
фотографировать и в окруженьи собак.
Когда она говорит да и попадает,
попадает она в природные предметы,
но еще и в заштопанные.
Всегда отклонял я
бестеневую идею
повредить свое отбрасывающее тень тело.
Но ты, Диана,
с луком твоим,
для меня предметна и за меня отвечаешь.