Я с гениями водку не пила
Я с гениями водку не пила
Я с гениями водку не пила
И близко их к себе не подпускала.
Я молодым поэтом не была,
Слух не лелеяла и взоры не ласкала.
На цыпочках не стоя ни пред кем,
Я не светилась, не дышала мглою
И свежестью не веяла совсем
На тех, кто промышляет похвалою.
И более того! Угрюмый взгляд
На многие пленительные вещи
Выталкивал меня из всех плеяд,
Из ряда - вон, чтоб не сказать похлеще.
И никакие в мире кружева
Не в силах были напустить тумана
И мглой мои окутать жернова
И замыслы бурлящего вулкана.
Так Бог помог мне в свиту не попасть
Ни к одному из патриархов Музы,
Не козырять его любовью всласть,
Не заключать хвалебные союзы.
Не стать добычей тьмы и пустоты
В засиженном поклонниками зале...
Живи на то, что скажешь только ты,
А не на то, что о тебе сказали!
И колокол в дупле часовенки пустой
И колокол в дупле часовенки пустой
И колокол в дупле часовенки пустой,
И ослик с бубенцом, подвязанным под грудь,
Внушали мне любовь своею красотой,
Виднелись на просвет, просматривались вглубь.
Вокруг питался юг безумствами долин,
В саду среди хурмы шумела чайхана,
Валялись на земле лимон и мандарин
И бесподобный плод с названьем фейхоа.
Вознаграждался труд лихвой фруктовых груд
И умноженьем стад, идущих прямо в ад,
В жаровню, на костер, на свой девятый круг,
У них загробный мир - огромный комбинат,
Их сок и жир течет, и начат новый счет,
Прекрасный, сладкий дым уносится в трубу,
И хочется свобод, и к жизни так влечет,
Что никакая муть не омрачит судьбу
Пускай устройство дней совсем оголено -
До крови и костей, до взрыва Хиросим, -
Продли, не отпускай! Узнаешь все равно,
Что без моей любви твой мир невыносим
А если тело ленится пахать
А если тело ленится пахать
А если тело ленится пахать
И, как младенец сытый, бьет баклуши, -
Душе придется с голоду сдыхать,
Отбросы жрать, другие грабить души.
Вот почему я не вхожу в ряды,
Где барствует высокое паренье,
Осанка для заоблачной езды,
Ухоженное ленью оперенье.
Ведь если тело ленится пахать
И, как младенец сытый, бьет баклуши, -
Душе придется с голоду сдыхать,
Отбросы жрать, другие грабить души.
Вот почему я не сижу в кругу,
Где пустозвонство барствует в обнимку
С отвагой лживой, наводя тоску
Своей готовностью нырнуть в любую дымку.
Ведь если тело ленится пахать
И, как младенец сытый, бьет баклуши, -
Душе придется с голоду сдыхать,
Отбросы жрать, другие грабить души.
Вот почему я не лечу на свет,
Пылающий в очах нечистой силы,
С ума сводящий свистом праздных лет,
Ленивой, праздной пряностью могилы.
Ведь если тело ленится пахать
И, как младенец сытый, бьет баклуши, -
Душе придется с голоду сдыхать,
Отбросы жрать, другие грабить души.
До встречи! В тех прозрачных облаках,
Где в валенках летают и в галошах,
Зимой - в пальто, а летом - в пиджаках,
Травой и незабудками заросших.
До встречи! На ветвях среди небес,
Где, выхолостив память как подстрочник,
Мы все узнаем настоящий вес
Того, что нам сгибало позвоночник
И было телом - вьючным, ломовым,
В огне горящим, тонущим, дрожащим,
Рожающим, сияющим, живым,
Рабом души, собой не дорожащим!
Ведь если тело ленится пахать
И, как младенец сытый, бьет баклуши, -
Душе придется с голоду сдыхать,
Отбросы жрать, другие грабить души.
Дафнис и Хлоя
Дафнис и Хлоя
На лугу под нежным небом
Руны пенились овечьи,
Вдруг рванулись руны дыбом
И пошли трещать - как свечи!
Молоко в сосцах прокисло,
У овец в глазах померкло -
На соплях вверху повисла
Межпланетная тарелка!
Межпланетная посуда
С межпланетными гостями
Зацепилась за лужайку
Межпланетными когтями!
На букеты дикой редьки,
На левкои луговые
Из тарелки вышли дядьки,
Гуманоиды живые.
Сердце Хлои - как заноет,
Руки-ноги отнялися!
Трехметровый гуманоид
Смотрит в Хлою, как сквозь листья,
А в лице его конкретно
Что-то счастья не заметно.
Гуманоид на пастушку
Смотрит жутко - межпланетно!
Гуманоид на пастушку
Смотрит, как большой ученый
На безмозглую соплюшку
Инфузории толченой!
Он решает - взять ли Хлою
(На иголку с хлороформом)
Или греческую хвою -
Как праматерь хлойным формам.
Гуманоид хлорным глазом
Вычисляет что-то злое...
Не промажь, стерильный разум, -
Ветка хвои легче Хлои!
С теплой веткой в тарахтелке
Убывает странник жуткий
На летающей тарелке,
Ужас сеющей посудке:
Она Землю отпустила
Межпланетными когтями,
Она воздух ухватила
Межпланетными соплями
И сквозь небо просочилась,
Проскользнула слизнем в залежь.
- Хлоя, Хлоя, что случилось?
- Ляг со мною, все узнаешь!
Если б я тебя любила
Если б я тебя любила
Если б я тебя любила,
Ты бы знал об этом вечно.
Все, к кому такое было,
Подтвердят чистосердечно,
Что любовь моя имеет
Исключительные знаки
И не знать о ней не смеет
Даже светоч в зодиаке!
Млечный Путь - с пеленок, с детства
Стал ей скатертью-дорогой:
У меня такие средства
Связи близкой и далекой.
Это, друг, невероятно -
Чтобы я тебя любила,
Но ключи от снов забыла
И ни с чем ушла обратно!
Если б я тебя любила,
Ты бы знал об этом вечно.
Все, к кому такое было,
Подтвердят чистосердечно.
Объяснение в любви
Объяснение в любви
Мой друг, мой безумный, мой свет голубой,
Умчалась бы я в понедельник с тобой
Туда, где в классически синей ковбойке
Поет у костра синеглазый ковбой!
Во вторник бы сделалась я мотыльком,
Тебя догнала бы на судне морском.
На мачте бы я трепыхалась до Гавра,
А в Гавре бы шла за тобой босиком!
И в среду не поздно, и в среду могла б
Умчаться туда, где растет баобаб.
Могла бы я стать одуванчиком в среду,
Он чудно летает и духом не слаб.
В четверг замечательно рухнуть в прибой
И вынырнуть где-нибудь рядом с тобой,
Ну, в солнечной Греции, в облачной Швеции,
Обняться навек и смешаться с толпой.
А в пятницу! В пятницу гуси летят
И лебеди тоже - куда захотят!
На лебеде-гусе тебя догнала бы
В пампасах, где ветры, как воры, свистят!
И даже в субботу не поздно ничуть
Пуститься в такой обольстительный путь
И шепотом в Лувре к тебе обратиться:
"Я - здесь, я - всегда и везде, не забудь!"
Но мне в воскресенье приятней всего
В кофейне на Рейне, где много всего,
За столик присесть, где с коварной подружкой
Гуляешь и ждешь меня меньше всего.
Умчалась бы я за тобой в города,
В пампасы и прерии, в кое-куда...
Но сколько селедок, картошек, петрушек
Кудыкнут: - Куда ты???
- Нет, я никуда...
Мой кругозор
Мой кругозор
Я не владею испанским, немецким, французским.
Мой кругозор остается достаточно узким -
Только любовь, только воздух, и суша, и море,
Только цветы и деревья в моем кругозоре.
Я не владею английским, турецким и шведским.
Мой кругозор остается достаточно детским -
Только летучие радости, жгучее горе,
Только надежды и страхи в моем кругозоре.
Греческим я не владею, латынью, санскритом.
Мой кругозор допотопен, как прялка с корытом, -
Только рожденье и смерть, только звезды и зерна
В мой кругозор проникают и дышат просторно.
Я не владею персидским, китайским, японским.
Мой кругозор остается коровьим и конским,
Птичьим, кошачьим, собачьим, убогим и смертным,
Темным и скромным весьма, но всегда милосердным.
Я не владею морским, деревенским, спортивным.
Мой кругозор остается почти примитивным, -
Только мое и твое сокровенное дело,
Чтобы земля с человечеством вечно летела.
Только любовь, только воздух, и суша, и море
В мой кругозор проникают и дышат просторно.
Только надежды и страхи в моем кругозоре,
Только рожденье и смерть, только звезды и зерна.
Мой плащ, мой посох, мой фонарь
Мой плащ, мой посох, мой фонарь
Мой плащ, мой посох, мой фонарь,
Любви бормочущий словарь,
Лицо читательницы трав,
Рассказчицы озер, дубрав
И тайн, которых скрыть нельзя, -
Вот грешный образ мой, друзья!
Фонарь, и посох мой, и плащ
Брели сквозь глушь пустынь и чащ
Задолго до моей персоны.
И свет, в фонарике несомый,
Не должен мне принадлежать, -
Меня просили подержать
И пронести его сквозь нечто,
Оберегая на весу.
И пламя в склянке я несу,
Как в чреве носят человечка.
Кто видит, те со мной нежны.